Письмо к другу

 

 Привет, Георгий!

Помолясь усердно,

Решил тебе я написать письмо.

Живу я не богато и не бедно –

Материальный план всегда на планке «чмо».   

По части духа – тут куда отличней,

Но кто же скажет о себе «я свят»?

Хожу я в храм, молюсь, пощусь прилично,

И причаститься в праздники я рад.

И, слава Богу, в этом нет препятствий,

Как это было в лоне прежних лет,

В «рассвет» закатный всей советской власти –

В пропагандистский, лживый тот «рассвет».

Все рухнуло почти что в одночасье

И вопреки программам долгих лет

Коммунистического трижды самовластья –

У аферистов будущего нет…

 

 Со мной семья, и в плане убеждений

Противоречий нету – нет вражды:

Жена, и дочь, и внучка - без сомнений

Со мною вместе, – даже впереди!

Тому безмерно рад, и нет вопросов –

Чего еще желать своим родным?

Живут пред Господом с добром и без «заносов»,

Идут путем хоть узким, но простым…

 

 Я часто вспоминаю наше время –

Ту нашу молодость в бореньи и штыках,

Когда коммунистическое бремя

Мы обличали в слове и в делах.

Когда ходили мы по селам, весям,

И по московским улицам в труде

И, словно текст прекрасных, добрых песен,

Твердили имя Господа везде.

И вроде бы не ждали мы награды,

И вроде не боялись тумаков,

А всюду были лишь одни «засады»

От самых близких даже стариков.

И тут и там нас гнали и ругали,

И тут и там препятствовали нам,

И сами, бедные, не знали, не гадали,

Что поплетутся завтра в Божий храм.

И слава Богу, что такое вышло,

Хоть часть приимет в душу Божий свет,

Хотя в миру закон – все то же «дышло»,

Все тот же пережиток прежних лет.

Таков рубеж греховного сознанья,

Таков сугубо дьявольский «закон»,

Почти от самого начала мирозданья

На Царство Божие поднявшийся заслон.

Блажен, кто одолеет эту нечисть,

Пересечет зловещий рубикон…

За это ставлю в храмах Божьих свечи

И за поклоном я кладу поклон.

Но только и себя не забываю:

Теперь, мой друг, в отличьи прошлых лет,

Я хорошо, я очень точно знаю,

Что без своей души спасенья нет.

Что нам Господь поведал не напрасно

О том, что Царство Божье «внутрь есть»,

Что без себя «спасать» других опасно –

Своих костей потом легко не счесть.

А все вокруг останется как было,

Лишь только склока вздернет удила

Да усмехнется пошло и постыло

Дух разрушенья – черный ангел зла.

Вот почему Отечество родное

В молитвах поминая всякий раз,

Я слово верное, живое и простое

И за себя кладу в иконостас.

И над собой тружусь я непрестанно,

Не всякий раз удачен этот труд,

И самому порой бывает странно:

Куда меня здесь хлопоты ведут?

Теснит и праздность, кроме маловерья,

Теснит тщеславья слащеватый дух,

То осуждение распустит перья –

Колючий свой, ощерившийся пух.

Но, сколь возможно, я не унываю –

Погиб не тот, который пал в бою,

А тот, что, как теперь я понимаю,

Сложил до боя голову свою…

Вот так иду, дерзаю по крупицам,

Надеюсь потрудиться и спастись,

И, всматриваясь в окружающие лица,

Старательно свою читаю жизнь.

 

 Еще пишу стихи, тружусь над книгой,

В журналах, правда, мало наследил:

Самим себе там нынче кажут фигу,

Не то что из других там кто-то мил.

Конечно, есть порой в том огорченье,

Но не велик его мятежный дух, –

Угодно Богу, чтобы самомненья

Испепеляющий огонь во мне потух.

Да будет так! Я благодарен Богу,

Во всяком деле правда есть своя,

И говорю себе я твердо, строго:

«Да будет воля, Господи, Твоя».

 

 Какие б не случились передряги

В житейских, часто суетных, делах,

Давай, Георгий, выше вздернем флаги

И отряхнем с души унынья прах.

Не те – не флаги трубадурства злого,

Пропитанные кровью кумачи,

А знамена Евангельского слова

Над поминальным пламенем свечи.

И будут благодарны нам потомки,

Не позабывшие себя и Божий Крест,

С делами добрыми духовные котомки

Несущие за край земных небес.

 

 С таким вот, друг мой милый, пожеланьем

Кончаю нынче письмецо свое,

И, вслед за этим небольшим посланьем,

Вперед надеюсь получить твое.