Размышления о судьбе России
Из дневников Георгия Васильевича Свиридова

Россия — грандиозная страна, в истории и современной жизни которой причудливо сплетаются самые разнообразные идеи, веяния и влияния. Путь ее необычайно сложен, не во всем еще и разгадан, она всегда в движении, и мы можем лишь гадать, как сложится ее судьба. Ее история необыкновенно поучительна, она полна великих свершений, великих противоречий, могучих взлетов и исполнена глубокого драматизма. Мазать ее однообразной густой черной краской, изображая многослойную толщу ее народа скопищем дремучих хамов, жуликов и идиотов, коверкать сознательно, опошлять ее гениев — на это способны лишь люди, глубоко равнодушные и открыто враждебные Родине. Это апостолы зла, нравственно разлагающие народ с целью сделать его стадом в угоду иностранным туристам или просто обыкновенным европейским буржуа. Такая точка зрения на Россию совсем не нова! Достоевский гениально обобщил подобные взгляды и вывел их носителя в художественном образе. Это — Смердяков.

Я устал от беспочвенных воплей и сетований по поводу "нецивилизованности" России, "нецивилизованности" русских главным образом. Странно слышать, когда так говорят соотечественники Менделеева, Гоголя, Склифосовского, Лобачевского, Лермонтова, Тютчева, Есенина, Достоевского, Чайковского.

Правда, я говорю о культуре, а не о цивилизации, о "Слове о полку Игореве", а не о позолоченном унитазе. Можно, разумеется, понять эти сетования: нужда ужаснейшая, но ведь нищета на улицах есть всюду, в том числе и в "цивилизованных" державах, отлично живущих без высоких запросов.

Слепые, безграмотные люди, а еще хуже — малограмотные, воображающие себя образованными и культурными. Образование, как таковое, абсолютно отсутствует как идея, как способ совершенствования человеческой природы, ибо оно оторвано от самого фундамента всей культуры последних 2000 лет, от христианского миросозерцания. Бескрылый, тупой, примитивный, как мертвое одноклеточное, марксистский материализм (от Спинозы — прямая дорога к современности) не может считаться никаким учением, он лишь руководство к террористической деятельности.

Наиболее замечательным произведением Булгакова представляется мне "Собачье сердце". Жизнь как царство швондеров, которые сидят в каждом углу, в каждой ячейки жизни, в каждой щели, начиная от верховной государственной власти до конторы жилуправления. Чудовищное изобретение гениального профессора Преображенского. Нравственность Преображенского — в том, что он говорит сам себе: "Природу не надо улучшать, она знает, что творит, она сама есть Божественный Промысел и управляется высшими законами. Человек может использовать эти законы, усовершенствуя их и обращая их себе на пользу, но не вторгаться в существо законов природы".

Сальери  не   атеист   (то    есть    не    признающий существование Бога), ибо он верит в рай (занес к нам несколько "Райских песен"). Он — богоборец, считающий, что Бог создал мир несовершенным, несправедливым и человек вправе этот мир изменять по своему усмотрению. Позже эта идея будет выражена в словах поэта Коца: "Весь мир насилья мы разроем до основанья, а затем мы наш, мы новый мир построим. Кто был ничем, тот станет всем". И этот мир они построили. Швондер  и Шариков — эпохальные новые типы, герои нашей эпохи послереволюционной, увиденные зорким глазом Михаила Булгакова — человека, наделенного не только литературным даром, но и большим умом. В руки этих героев попала Россия, с которой они обошлись беспощадно и жестоко. Первый из них представлял собой воплощение идеи уничтожения великой Православной Державы. Второй — воплощение низменности, порождение города, его миазмы: пивные, собачьи клетки. Это была накипь, гнилостные бациллы, возникавшие в неисчислимом количестве на больном теле России. В конце концов, эти шариковы, распространившись повсюду, решили "все поделить".

Коммунизм — дымовая завеса антихристианства, нарисованный на тюле макет якобы будущего общества процветания и всеобщего равенства. На деле же было установлено рабовладельческое общество. Мы живем в эпоху мировых конфликтов, носящих прежде всего религиозный характер, во вторую очередь — национальный и менее всего характер социальный. Именно такой и была прежде всего Октябрьская революция, Октябрьский переворот. Он проходил под знаком истребительной борьбы против христианства, и в первую очередь православного христианства.

Каждый народ имеет свою особенность, и эта особенность запечатлена в культуре народа. Надо беречь родной язык, родную речь, свою музыку, свою национальную особенность, общность — все, что отличает людей одного от другого, один народ от другого, все, что придает разнообразие, разноцветность и красоту миру, в котором мы живем. В чем сила русского искусства, русской литературы (кроме таланта самого по себе)? Я думаю, она — в чувстве совести.

Человек, с детства воспитанный на книгах Священного Писания, вживается в величие мира. Он знает, понимает, что в мире есть великое, торжественное и страшное, ибо страх пред Богом помогает человеку возвыситься. Человек, знающий, что Господь — истинный властелин мира, жизни и смерти, с подозрением относится к самозваным посягателям на величие.

Таким человеком не так легко управлять: он имеет в душе крепость веры. Для серьезного, глубоко мыслящего человека мир полон тайн, тогда как образованный, культурный обыватель думает, что он знает все на свете. Священные книги древности полны тайн. Самая же великая тайна есть Христос! (Свиридов Г. В. Музыка как судьба).